За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

— Сначала я испугалась — вдруг сяду у немцев… Нет, дотянула до нейтральной полосы. Грохот, стрельба — ну, думаю, убьют! А когда увидела, как остервенело носится Рая, не дает фрицам головы поднять, сразу поняла — выберусь живая…

Возвращаясь домой, в свой полк, Оля чувствовала себя гораздо уверенней — две недели напряженных полетов под Сталинградом дали ей ценный опыт, а доходящая до крайности требовательность Раи и постоянный контроль с ее стороны укрепили чувство ответственности.

— Спасибо тебе, Рая! — говорила Оля, прощаясь.

— Да за что же, Лелька? Я тебя вовсю эксплуатировала и ругала нещадно. Покоя не давала ни минуты…

— Спасибо! До встречи!

* * *

В феврале 1943 года, когда Сталинградская операция по разгрому фашистских войск была завершена, Рая со своей эскадрильей вернулась в полк. В это время советские войска успешно наступали, и вскоре полк получил приказ перебазироваться ближе к фронту, на Воронежский аэродром.

Чтобы подготовить аэродром к прилету истребителей, на новое место была выслана передовая группа, состоявшая в основном из техников. Найти подходящее помещение для жилья в разрушенном Воронеже оказалось нелегко — кое-как подготовили оставшееся более или менее целым здание на окраине аэродрома. Труднее было с летным полем — заминированный немцами аэродром, весь в воронках от снарядов, надо было расчистить от мин. В первую очередь разминировали взлетно-посадочную полосу, оказавшуюся короткой и к тому же изогнутой — чтобы не напороться на мину или не попасть в воронку, летчик, посадив самолет, где-то в середине пробега должен был подвернуть самолет вправо, то есть в определенный момент «дать правую ногу»… Таким образом можно было пользоваться лишь ограниченных размеров посадочной полосой и рулежной дорожкой — остальное поле оставалось взрывоопасным.

— Лелька, предупреди своих птенцов, чтобы садились осторожно, — сказала Рая, которая теперь беспокоилась не только об Оле, но и о молодых летчицах ее эскадрильи.

— Ничего, сядут, — ответила Оля, считавшая, что птенцы давно оперились.

Однако еще раз напомнила девушкам, чтобы те были внимательны при посадке.

— Не волнуйтесь, комэска, — успокоила ее Саша Акимова, улыбаясь темными глазами.

Эту спокойную, приветливую молодую девушку Оля выбрала себе в ведомые и не ошиблась — способная и бесстрашная летчица стала надежным боевым другом и в бою и на земле.

На аэродроме в Воронеже лежал рыхлый снег, который уже подтаял, и посадка оказалась еще более сложной, чем предполагали. Самолеты плюхались в месиво из снега и воды, поднимая фонтаны брызг, и если бы не самоотверженность механиков, ложившихся прямо на хвост самолета, чтобы увеличить тяжесть, многие «яки» зарылись бы носом в снежную кашу. После рулежки, во время которой девушки-механики промерзали до костей, обдуваемые воздушной струей от винта, они слезали с хвоста с ног до головы забрызганные мокрым снегом и непослушными руками вытряхивали снег из глаз, из ушей, ноздрей…

Вскоре летчицы привыкли ко всем особенностям аэродрома, приспособились и к изогнутой полосе, и к неудобным подходам к аэродрому, и к присутствию мин. Правда, изредка происходили несчастные случай: подорвался бензозаправщик, съехавший с дорожки, под ногами у Саши Акимовой взорвалась мина — сапоги разнесло на мелкие куски, сама же она отделалась легким ранением, только лицо навсегда осталось в мелких пороховых точках…

В Воронеже летчицам приходилось летать много и напряженно — вражеские бомбардировщики днем и ночью рвались к железнодорожным узлам, к мостам через реки Дон и Воронеж. Часто, вылетая навстречу врагу, истребители вели неравный бой с превосходящими по числу самолетов группами бомбардировщиков.

Однажды в марте, когда почти весь полк находился в воздухе, отражая массированный налет немцев на станцию Лиски, на аэродроме оставалась дежурная пара — Тамара Памятных и Рая Сурначевская. В это время пришло сообщение, что на станцию Касторная держит курс группа из сорока двух бомбардировщиков «Юнкерс-88» и «Дорнье-215». В Касторной скопилось несколько эшелонов с войсками, вооружением, боеприпасами… И обе летчицы по сигналу тревоги поднимаются в воздух, чтобы не пустить врага к станции. Два истребителя летят навстречу громаде бомбардировщиков. Девушки с ходу нападают на строй. Одна атака, другая… Четыре груженных бомбами самолета падают и взрываются на земле… Строй бомбардировщиков рассыпается. Однако во время дерзких атак подбиты и оба истребителя. С большим трудом удалось Тамаре Памятных выброситься с парашютом из своего беспорядочно падающего самолета — купол раскрылся уже у самой земли. Рая Сурначевская посадила поврежденный истребитель в поле.

Оля, которая раньше уделяла много времени тренировке своих летчиц, теперь стала непрерывно летать на боевые задания и, как командир эскадрильи, водила их в бой. В ее эскадрилье особенно успешно летали днем и ночью опытные летчицы Галя Бурдина и Клава Панкратова, которые служили примером для молодых.

Признанным асом в полку была Рая Беляева. Без устали летая, она имела на боевом счету пять сбитых самолетов. Обычно, возвращаясь на аэродром после удачного вылета, Рая на одном дыхании выполняла свой любимый пилотаж — целый каскад фигур: замедленная тройная «бочка», петля с «бочкой» или с «бантиком», перевернутый полет, двойной переворот…

— Что-то давненько мы с тобой не летали парой, Лелька, — сказала она однажды Оле. — Ты теперь все с Сашей. Может быть, все-таки выберем случай? Тряхнем стариной?

Но выбрать такой момент было трудно — ведь обе летали в разных эскадрильях и дежурили в разное время. Приближалось лето. Работы все прибавлялось — немцы под Курском активно готовились к большому наступлению, которое спустя каких-нибудь два месяца вылилось в небывалую по своим масштабам танковую битву и обернулось для них крупным поражением.

* * *

Проснулась Оля рано. Еще не открыв глаза, подумала: «В восемь вылет на патрулирование», — и, прежде чем посмотреть на часы, бросила взгляд на Раину постель. Одеяло было аккуратно заправлено, поверх него лежала взбитая подушка с чистой наволочкой.

В землянке было пусто. На табурете рядом с Олей стоял стакан из-под молока. Вспомнила, как полусонная, подняв голову, пила еще теплое молоко, которое чуть свет принесла откуда-то Рая. Закалывая булавками тугую косу, чтобы держалась под шлемом, Рая шепотом быстро говорила:

— Ты спи, спи, Лелька. В семь тебя дневальная разбудит. А я — на дежурство. Пока.

Уходя, она заботливо поправила сползшее одеяло, и Оля в ответ что-то пробормотала непослушными губами, засыпая еще крепче.

Ровно в семь Оля встала и вышла из землянки. По привычке глянула вверх — небо было закрыто высокой облачностью, но кое-где просвечивала голубизна, а это значило, что вероятнее всего облака эти скоро разойдутся, и погода, как вчера, будет солнечной и жаркой.

Подошла дневальная.

— А я — будить вас, товарищ старший лейтенант.

— Остальные еще спят? — спросила